В конце войны Из карты, составленной В.Н. Бакановым, явствует, что продвижение его части на запад закончилось в Тукумсе, где он встретил весть о капитуляции Германии. К сожалению, письменные свидетельства того, в какой обстановке было принято это долгожданное событие, в архиве отсутствует. Далее вплоть до демобилизации в его задачу входило инспектирование ряда прибалтийских объектов, недавно отбитых у фашистов, о чем свидетельствует первая пометка в записной книжке - малого, карманного формата, обложка утрачена по каким-то надобностям, о которых можно только гадать; изрядно потрепанной от долгого ношения в кармане гимнастерки и частого использования для записей. Судя по всему – трофейная записная книжка, отпечатанная для военных врачей германской армии, действующих в полевых условиях. В ней - на нижнем срезе каждой страницы, колонтитулом, ниже горизонтальной коричневой черты, красным шрифтом впечатаны на немецком памятки типа: «PELLIDOL-SALBE, bel Wunden, Verbennungen, Ekzemen». На первой странице чернилами: Мат. часть в Виндаве (Венцпилс) 1. СУ различных марок – 32 шт. 2. Бронетранспорт – 12. 3. Автогенный аппарат -1. 4. Прицепов – 4. 5. СУ-металлолом – 21. Отчеркнуто чертой и далее запись: «Выяснить о взрыве. Составить акт с печатью». Далее в книжке, видимо, задним числом, уже после Победы, записаны основные вехи передвижения с наступающими частями в 1944 г. в сторону Риги, размышления о прошедших событиях, которым еще предстояло найти свое место в памяти. Далее мы публикуем эти лаконичные записи, содержащие немало выразительных зарисовок западно-русских и латышских местечек и человеческих наблюдений.
<Наступление в Прибалтике> 1. «Красное солнце» Сначала жил в роте, потом работал на МК-3 радистом. С 1-го июля 1944 года заступил старшиной взвода обеспечения. Не прошло и трех дней, как началось наступление нашего фронта и мы проехали 30 км на запад. 2. «Струги» Совершили 70-километровый марш и остановились в долине недалеко от замечательного озера, в котором купались на следующий день всем взводом. Рядом с домом в овраге похоронены замученные немцами мирные жители. Постояли на этом месте всего 3 дня. Отсюда уехал Гриша Бондарь с танком, а также 70[1]. Веткин, когда ездил за трофеями, разорвал колючей проволокой себе шею, но в награду за это привезли большого зайца, которого раздавили ночью. Далее проехали на запад еще 140-150 км по местам свежих боев. Всюду мосты взорваны и кругом минные поля, которые оставили немцы. Кое-где и не целиком уцелели селения. 3. «Рутнево» расположено в 5 км от Себежского озера. Разместиться в селении не удалось и мы раскинули две палатки рядом с маленьким леском недалеко от речки, названия которой не знаю. На следующий день ловили с Нефедовым раков, а также случайно поймали двух небольших щук. Простояли на этом месте так же недолго и двинулись дальше, через г. Себеж на Латвийскую границу и приехали в Латвию. 4. «Лиель-Пиково» или просто «Малое Пиколово». После тех разрушений, что произвел немец у нас в России, кажется на первый взгляд, что ты попал в царство, где не знают, что такое война и только таблички у дорог с надписью «разминировано от оси дороги на 100 метров», да кое-где черные воронки, говорят за то, что и здесь была война. Местные жители живут на хуторах и каждый является собственником своей земли, которой у них не так-то и много от 4 до 15 Га. Скотины имеют по 3-4 коровы и пару лошадей, которые на веревках привязаны у каждого хозяина на своем участке, а не ходят общим стадом, как у нас. Местные жители – латгальцы и русские довольно приветливы и хорошо говорят по-русски. Маленькие дети по-русски почти не говорят, за исключением русских семей, где вообще все говорят на белорусском наречии. Это и не удивительно, ибо Латгалия раньше была Витебской губернией. Немец при отступлении заведомо не разрушал и мало ограбил местное население, ибо он опирался на латышей как на военную силу. Латышский легион вместе с немецкими войсками дрался против нас, но его наголову разбили наши войска под Резекис (Режица), а остатки разбежались по домам. Расположились мы на хуторе у хозяина, сын которого был при немцах волостным полицейским и с приходом наших войск прятался где-то вблизи от хутора, но где, мы не могли проследить. Местность в большинстве своем безлесная и только кое-где попадаются маленькие рощицы. Зато довольно часто встречаются озера, изобилующие дикими утками различных пород. Один раз утром мы подъехали на автомашине к такому озеру, на котором было несколько сотен чирков и кряковых. Постояли на этом месте недолго, недели полторы. Вернулся из командировки Редька. Далее поехали через г. Лудзу (Лютии) на Резекис, где в 8 км от этого города расположились в старом заброшенном имении. 5. «Озолмуйжа» Расположились в фруктовом саду в палатках. Ходили с Нефедовым на охоту на ближайшее озеро. Изъездил кругом все место. Постояли около двух недель и поехали через города Виланы и Вараклани до местечка Грози». 6. «Грози» - что-то наподобие нашей русской деревни. Места для расположения нам не было и мы поместились в сарае с соломой. Хозяин сарая очень неприветливый и хитрый латыш, а жена его и того хуже. Простояли здесь около недели и пустились дальше. Уже с этим маршем мы уехали из Литгалии и попали в Лифляндию, которая отличается тем, что здесь живут коренные латыши. Живут богато (хозяева, но не работники) мало говорят по-русски и не так-то уж хорошо смотрят на русских – это результат трех лет немецкой агитации. Итак, доехали мы до «Салмалы». 7. «Салмала» - хутор, расположенный у развилка грейдерных дорог недалеко от реки Айвиэксте. Река Айвиэксте довольно глубока (еще благодаря тому, что ее углубляли для катеров) на протяжении всего берега по обеим сторонам лежат груды вынутой со льда гальки. Рыбы много, но на удочку почти не ловится. Расположились мы на чердаке одного амбара. С Силмалы ездил на автомашине с 5 по 12 сентября в командировку в Великие Луки. Так последний раз был в России. Как только вернулся из командировки, то вскоре нам пришлось двигаться дальше. Совершили небольшой марш – всего 30 км, и приехали в «Силакалпи». 8. «Силокапи» Хозяин хутора, сильно пострадавшего от нашей артиллерии, сначала принял нас очень плохо. У него сгорели два «Фордзона» и почти все хозяйство за исключением дома. Но у этого «нищего» осталось всего-навсего пятнадцать коров. Постояли здесь недолго: началось наше новое наступление на окруженную группировку немцев и Ригу. Поехали дальше через город Мадона в район Вакужи. 9. «Вакужи» как раз то место, где стабилизировался фронт, а потому жители разбежались и все находилось в беспорядке. С этого места пришлось съездить в командировку в город Резскис. Как только вернулся, то сейчас же начали собираться двигаться дальше. 10. «Калнабитени»[2] - этот населенный тупик находится в Курляндии на реке Даугава (Западная Двина). Вот это и есть настоящая Латвия, как это говорят сами латыши. А по нашему – это сбор кулаков, на которых работают ленинградцы, новгородцы, угнанные немцами в рабство. Хозяин, у которого мы расположились, принял нас плохо. За время нашего пребывания умерла старуха-хозяйка, и мы участвовали в похоронах среди латышей-богачей. Несколько раз вместе с сапожниками глушили аммоналом в Двине щук. Попадались свыше полпуда, а по 3-4 кг каждая – почти всегда. Наши войска взяли г. Ригу, и мы тронулись дальше. Совершили марш 80 км и добрались до местечка 11. Калнцеми (Калнциемс), где переночевали только две ночи и тронулись дальше еще на 70 км. Рига осталась севернее, а мы поехали по дороге Яунелгава-Бауска-Митава (Елгава) и остановились в 10 км юго-западнее Митавы. Хозяева богатые, сначала приняли нас плохо, а потом привыкли к нам и мы жили хорошо. На праздник 27-й годовщины Великой Октябрьской Соц. Революции наварили бочку пива – такого, что мы были все до безобразия пьяные. Место, где мы справляли праздник, называлось 12. «Текуши». 9 ноября мы выехали и совершили марш на запад в 30 км и прибыли в район 13. «Шарлотте» На этом записи обрываются. Я листаю записную книжку к началу, минуя несколько страниц с именами с номерами телефонов, начинающимися с буквы К, и нахожу лирический отрывок большой художественной силы, который можно смело отнести к стихотворениям в прозе на уровне лучших образцов этого жанра. Он характеризует состояние души 24-летнего воина, его мысли о прошлом, настоящем и будущем, возвышенную умиротворенность, печаль по навсегда ушедшему и открытость тому будущему, которое неясно виднеется как в тумане… После хлопотливого дня пришлось побывать мне сегодня совершенно невольно в одном небольшом латышском местечке, которое я не один раз проезжал еще раньше и даже немного жил там, не находя ничего достопримечательного, но сегодня мое внимание остановил небольшой прудок с прогнившей от времени плотинкой, заросший ивняком и олешиной. Круглые листья кувшинок и прибрежного тростника заставили меня почему-то задуматься; я остановился на минуту и решил сесть под развесистой плакучей ивой, которая своей листвой закрывала полпрудика. Мне почему-то было так приятно и хорошо, в голове закрутились воспоминания детства и юности. Захотелось сбросить с себя все, взять удочку и босиком добраться вон до того камня, что еще виднеется из воды, и с наслаждением следить за еле заметными колебаниями поплавка на мелкой ряби воды, озаренной лучами заходящего солнца; ждать с нетерпением и азартом, когда маленькая, но ценная твоему сердцу добыча блеснет в воздухе серебристой чешуей и, еще трепыхающаяся, очутится у тебя в руке. Но время прошло: что было – ушло, что будет – посмотрим. Добепе, 24 августа 1945 г. Данный отрывок, дающий ключ к послевоенной жизнни В.Н. Баканова, страстного охотника и рыбалова, я переписал в виде стихотворения и посвятил моему дяде: Прогнившая от времени плотинка Примечания [1] Непонятно, что именно обозначено цифрой 70. По смыслу предложения – некая боевая машина. [2] Название в оригинале написано неразборчиво. |
|
|